— Германцы? — У Дэрин распахнулись глаза. — С ним все в порядке?
— Ему удалось скрыться, и я видел его сегодня снова, за обедом. — Мэлоун улыбнулся. — Он знает ваш корабль как свои пять пальцев, что тоже странно. Вы как думаете, я бы мог увидеть этого Фольгера? Мне надо кое-что ему передать.
Дэрин застонала. Ее кишки скрутило узлом, как бывало всегда, когда дело пахло изменой. Но Алек все еще в Стамбуле — и за ним гонятся германцы! Быть может, граф Фольгер способен как-то помочь?
— Хорошо. — Она протянула руку. — Давайте сюда вашу записку. Я ее передам.
— Боюсь, так не пойдет. — Мэлоун указал на свою лягушку. — Сообщение здесь, у Ржавки в голове, а как ее разговорить, вы не знаете.
Дэрин уставилась на лягушку: может, тварь сейчас запоминает и ее слова? И вообще, насколько можно доверять этому репортеру?
Мысли нарушила трель: сигнал «свистать всех наверх». Султан уже на подлете. Через пять минут вся команда должна выстроиться на палубе, ожидая его прибытия. А значит, не будет и часового у каюты Фольгера!
— За мной, — скомандовала Дэрин, звякнув связкой ключей.
Как и ожидалось, каюту графа никто не охранял.
Открыв дверь, Дэрин застала Фольгера выглядывающим в окно; он пытался получше рассмотреть величественный шагоход султана. Перед уходом из штурманской рубки она успела заметить степенно приближающегося по летному полю механического слона. Габаритами эта элефантина, пожалуй, превосходила «Неустрашимый», а хауда у нее была изукрашена, как шляпка знатной дамы на скачках в Дерби.
— Прошу прощения, сэр, — сказала Дэрин графской спине, — но к вам посетитель.
Пока удивленный граф отлеплялся от иллюминатора, она окинула взглядом пустой коридор и заперла за собой дверь.
— Посетитель? — переспросил граф. — Интересно — кто?
Репортер шагнул вперед, протягивая руку.
— Эдди Мэлоун, корреспондент «Нью-Йорк уорлд».
Граф Фольгер молча осмотрел репортера с головы до ног.
— У него сообщение от Алека, — пояснила Дэрин.
Лицо Фольгера на мгновение застыло.
— Алек? — изменившимся голосом спросил он. — Где он?
— Да здесь, в Стамбуле. — Мэлоун вынул свой потрепанный блокнот. — Он мне сказал, что вы находитесь на корабле в качестве пленного. С вами, сэр, гуманно обращаются?
Фольгер не ответил. Выражение его лица по-прежнему было каменным.
— Черт возьми, Мэлоун! — вскинулась Дэрин. — У нас нет времени на дурацкое интервью! Пусть ваша зверушка выкладывает сообщение, и баста!
— Алек сказал, что оно приватное, только для графа.
Дэрин досадливо цокнула языком.
— У Алека от меня секретов нет, понятно? Ведь так, ваша светлость?
Фольгер кивнул и брезгливо посмотрел на лягушку.
Мэлоун, сняв земноводное с плеча, поместил его на стол и аккуратно поскреб ему под подбородком, словно выстукивая шифр.
— А ну, Ржавка, повтор.
В ответ лягушка заговорила голосом Алека:
— Не уверен, вы ли это, граф, но я вынужден довериться этому человеку. Как видите, мы все еще в Стамбуле, что вас наверняка крайне обескураживает. Но мы повстречали кое-каких людей. В некотором смысле их можно считать союзниками. При личной встрече я расскажу о них больше.
Дэрин невольно нахмурилась: какие еще союзники?
— По словам мистера Мэлоуна, «Левиафан» тоже все еще здесь, — продолжала зверушка. — Если вам с Хоффманом удастся бежать, вы можете присоединиться к нам. Мы находимся в гостинице в старом городе. Гостиница носит имя моей матери. Мы попробуем задержаться там как можно дольше. — Услышав это, граф тихо застонал, сжав кулаки. — Да, кстати, извиняюсь за то, что вам приходится выслушивать все это через существо, которое вы считаете противоестественным созданием, но мне сейчас как никогда нужна ваша помощь. Очень прошу, постарайтесь присоединиться к нам. Ну, вроде как все. Конец связи.
Лягушка замолкла.
— Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов? — живо осведомился репортер, держа наготове карандаш.
Не отвечая, граф Фольгер откинулся в своем небольшом кресле, с прежней неприязнью глядя на лягушку.
— Вы считаете, это действительно он?
— Это определенно голос Алека, — подтвердила Дэрин. — К тому же фабрикаты могут только повторять услышанное.
— Тогда почему он говорил на английском? — подозрительно спросил Фольгер.
— Потому, что я не Розенкранц и Гильденстерн, — заметил Мэлоун. — И не собираюсь передавать сообщение, суть которого мне не ясна.
— Вот маленький глупец, — со вздохом сказал граф, покачав головой. — Что он там опять затевает?
Эдди Мэлоун с недовольным видом взял лягушку и усадил себе на плечо.
— Что-то я не вижу особой радости по поводу весточки от этого парня. А он был о вас высокого мнения.
— Вы не знаете, о чем он сейчас говорил? — вместо ответа спросил Фольгер. — Что за новые союзники?
Мэлоун пожал плечами.
— Он обошел эту тему стороной. Стамбул вообще полон тайных обществ и заговоров. Тут же шесть лет назад была революция.
— Так он что, связался с анархистами? Прекрасно, ничего не скажешь!
— Анархисты? — насторожилась Дэрин. — Да ладно! Алек все же не такой сумасброд.
— Уже это, — Фольгер пренебрежительно махнул рукой в сторону лягушки, — доказывает, что такой он и есть. Ему всего лишь надо было убраться из Стамбула и найти себе укрытие.
— Ну да?! — возмутилась Дэрин. — А вы подумали, почему он вообще так поступил? Вы с его отцом всю жизнь держали Алека как попугайчика в золоченой клетке. А теперь он наконец свободен. Или вы думали, он в самом деле забьется в щель и будет сидеть там, как мышь под веником?